Дмитрий Губерниев - большой человек. В смысле - большой человек. Большой по росту. Когда идешь рядом с ним, твоя макушка на уровне его груди. Наверное, мы все должны казаться ему детьми. Большой по реакции окружающих. Мы некоторое время не могли войти в Главный корпус: народ закупорил проход и молча глазел на гостя. А на фразу напирающих сзади людей: «Ну, чего стоим?» задумчиво отвечал: «Вы что, это же Губерниев…»

Дмитрий Губерниев - известный спортивный комментатор, журналист, телеведущий. Недавно мы встретились с ним и решили узнать о его жизни побольше.

- Дмитрий, вы вообще кто?

Вот Николай Озеров, великий комментатор, когда его спрашивали: «Кто вы по профессии?», всегда отвечал: «Я артист». А кто вы? С кем себя идентифицируете?

Ну, Николай Николаевич, кроме того, что был выдающимся спортсменом, многократным чемпионом Советского Союза по теннису, имел еще артистическое образование. Да и сам он родился в артистической семье. Так что он имел полное право называть себя артистом. Я его преданный поклонник, очень внимательно изучал его биографию, даже застал его в эфире.
А я вот Бременский музыкант. Мой девиз по жизни: смех и радость мы приносим людям!

- И как? Нравится?

Да я вообще очень счастливый человек. Сижу ору, а мне еще за это и зарплату дают. Знаете, как получается «болею за сборную за деньги» (смеется). С недавних пор живу с таким раздвоенным сознанием. Есть большое количество поклонников, которым я нравлюсь. А есть небольшое количество ненавистников, которые пишут, что не переваривают меня в том или ином виде. Но все это мне на самом деле придает силы. Если быть совсем честным, то конечно я чувствую обратную связь при общении с публикой и на разных мастер-классах в учебных заведениях. Во многих ВУЗах и преподавал, и преподаю. Сейчас работаю на факультете журналистики МГУ, думаю поработать и в РГСУ.

- Как решили стать комментатором? Это был какой-то внезапный «щелчок» или долгий путь?

А я больше ничего делать не умею (смеется). Всегда любил разговаривать, на уроках в основном. Но я же хотел стать большим спортсменом, занимаясь греблей, а вот и не получилось. Потом подумал, что институт физкультуры все-таки надо закончить, хотя тогда уже приходили мысли о журфаке. Только вот диплома журналиста до сих пор нет. Так и пришел к работе комментатора.

- И где нынче учат Бременских музыкантов от спорта?

Я поступал в главный физкультурно-спортивный ВУЗ страны, по образованию преподаватель физической культуры-тренер. Закончил с красным дипломом, там только две четверки. В школе я учился похуже, потому что знал куда буду поступать, когда понял, что мне нравятся спортивные тематики, начал активно выбирать специализацию. Один раз в школе мне дали проверить свое сочинение и найти одну ошибку, я ее не нашел. Оказалось, написал слово чувство без «в». Потом взял себя в руки и при поступлении написал сочинение вообще без единой ошибки. Там была интересная история, темы были про любимого тренера, спортсмена и поэта. Я подумал, что абсолютно все буду писать про спортсмена и тренера, а я взял и написал про Некрасова, как «забацал», получил хорошую оценку. Мне было интересно учиться, я совсем не тусовался, в начале 90-х жизнь была сложнейшая, приходилось работать. С теплотой и улыбкой вспоминаю студенческие годы. Вся жизнь у меня связанна со спортом. Я не плохой лыжник, когда-то меня учил Владимир Кузин. Это один из легендарнейших лыжников, просто король. Еще я ходил на занятия техники речи и мастерства эфирного выступления. Как я уже говорил, у меня нет диплома журналиста, а я негодяй преподаю журналистику (смеется). На самом деле, я как человек практический, находящийся на телевидение с удовольствием всегда поделюсь со всеми опытом, расскажу какие-то интересные истории.

- А вот если не комментатор и не спортивный журналист, то кто?

Ой, не знаю. Наверно стал бы талисманом, которые ходят на баскетболе, на хоккее, меня даже можно на ходули цеплять (смеется). Так что закроют телевидение, пойду туда, меня возьмут.

- Что в жизни доставляет вам наибольшее удовольствие?

Однозначно общение с людьми. Да вообще главное люди, мы сильны людьми. Сейчас обращаю внимание на кризисный момент в обществе, я считаю, что если мы по-настоящему большая, великая страна, то нужно обращать внимание на образование и здравоохранение. Вот, например, студенты нынешнего поколения фактически последние, кто застал или застает педагогов из того времени. Советская система физического воспитания и образования, она в общем неплоха, и вот в этом смысле такое удивительное время. С недавних пор люблю общаться с молодежью. У нас есть умные ребята, у которых горят глаза. Мне хоть и 41 год, но в душе мне вообще 12 (смеется). Знаете, почему? Потому что самый счастливый возраст был при чемпионате мира 1986 года по футболу, мы тогда с утра и до вечера играли в футбол.

- Какие телевизионные программы больше всего нравится вести?

Ну, конечно, биатлон. Но как-то недавно разговаривал с руководством канала «Матч ТВ», и они говорили, сколько я еще буду вести разные шоу, не надоело ли мне. А мне вот не надоело, наоборот нравится.

- Среди ваших поклонников много женщин, что для вас главное в них?

Это самое главное, что много женщин. Ведь в шоу-бизнесе мало осталось мужчин, только я и Басков (смеется). Да как-то все главное, женщины вообще лучше мужчин, женский спорт лучше, чем мужской. Даже сравнить нельзя женщин и мужчин.

- Как вы относитесь к женщинам в мужских профессиях, например, спортивный комментатор?

В моем любимом фильме «Человек с бульвара Капуцинов» есть сцена, где замечательный артист Михаил Светин сидел и разговаривал с попугаем, и он сказал: «Вот если женщине что-то не дать, она пойдет и возьмет сама». Я надеюсь, что ответил на вопрос.

- Какие напутствия можете дать людям, которые хотят работать в сфере спортивной журналистике?

Во-первых, «знать предмет». Во-вторых, не стесняться задавать вопросы, не стесняться быть смешным. Я вот вообще не стесняюсь быть смешным, вечно надо мной все смеются, и это прекрасно. У меня раньше была программа «Сборная России», что мы там с коллегами только не делали, да и сейчас, что мы только не делаем на биатлонах.
А остальное, по идее, придет само.

Вячеслав Самбур и Павел Копачев встретились с комментатором №1 и расспросили о неизвестных подробностях его карьеры. В этом году исполнилось 20 лет, как Губерниев появился в телевизоре.

В этом году круглая дата, как ты дебютировал на ТВ. Для тебя это важно?

– Да, мы даже отметили в узком кругу. Вспоминаю, с какими задачами я шел в телевизор. Было интересно, смогу ли конкурировать с футбольными комментаторами в профессионализме, в славе – и при этом не работать в футболе. В советские годы прекрасные комментаторы Георгий Сурков, Анатолий Малявин, Александр Курашов были в тени великих – Озерова, Майорова, Маслаченко – только потому, что не заходили в футбол.

И еще мне было интересно, может ли спортивный комментатор вести кремлевские концерты.

Прямо тогда, в 1997-м?

– Прямо тогда. Сначала нужно было попасть на ТВ, но ставил задачу – не просто работать в кадре, а именно комментировать.

Помню, разговор в аппаратной ТВЦ: зашел туда, настырный и никому не знакомый – транслировали, кажется, «Алания» – «Шахтер», комментировали ребята с канала «Россия». Спрашиваю: почему тут люди с «России», а не наши? И мне отвечают: потому что у нас никого нет. И я: как это никого? Есть я.

Это детали, но главное – всегда хотелось конкурировать, расти. Может, даже расти вместе с видом спорта.

Несколько ТВ-конкурсов ты, однако, завалил.

– На последнем курсе института отправил заявку на «Радио России» – меня не взяли, раскритиковав шипящие. Хотя тогда я больше гнусавил.

Потом послал кассету на «НТВ-Плюс»: это был летний конкурс комментаторов. Лыжи не показывали, и я весьма посредственно откомментировал матч «Динамо» с картинки. Меня не взяли, чему я очень удивился. Нашел телефон редакции – мне ответил очень знакомый голос: здрасьте, я участвовал в конкурсе, почему вы мне не перезвонили? Ответ: если не перезвонили – значит, ты комментировал плохо. И я ему: я комментировал хорошо, так и скажите, что у вашего Гусинского на НТВ один блат.

Я тогда работал фитнес-тренером в «Лужниках» и охранником в разных конторах – напросился на прием в «Группу Мост». Думаю: сейчас пробьюсь в охрану, в коридорах встречу Буркова (директора спортивной редакции «НТВ-Плюс» – Sports.ru), расскажу ему, какой я молодец – и он меня возьмет. Светлая память Алексею Ивановичу.

Планы были такие – прорваться и заявить о себе. Но мне сказали: на НТВ работают лучшие люди. Я пробормотал что-то про пятерки и красный диплом, но мне ответили: мальчик, ты не готов, здесь ходят Киселев и Миткова – сюда не берут пацанов с улицы.

На «ТВ-6» тоже отказали?

– Наоборот, там даже предложили работу. Я позвонил поздно – прием заявок на конкурс закончился. Уговаривал девушку, взявшую трубку: я находка для канала, поверьте мне.

А там вместе с заявкой на участие нужно было вносить 100 долларов – через несколько лет я узнал, что на эти деньги от конкурсантов некоторые люди съездили в отпуск. И даже не одни.

Тебя допустили на конкурс?

– Да, девушка оказалась доброй. Написал выпуск новостей, сел перед камерой – прочитал.

Меня отметили и сказали, что могут взять администратором. Других вакансий уже не было. А я работал в охране – сутки через трое, что-то зарабатывал, просил удобный график, чтобы совмещать. За должность администратора на «ТВ-6» предлагали смешные деньги, причем Леша Ефимов (гендиректор – прим. Sports.ru) предупредил: администратор может понадобиться в любой момент. Удобного графика там в принципе не могло быть.

Я ужасно обиделся на Лешу – меня не взяли. Потом мы с Ефимовым работали на ТВЦ, сейчас тоже общаемся. Недавно он предлагал мне вступить в Ассоциацию спортивных комментаторов, но я нескромно решил, что у меня есть своя ассоциация, которую я представляю и гордо возглавляю.

Тогда на «ТВ-6» я познакомился с замечательным педагогом Светланой Макаровой, которая научила меня технике речи, мастерству эфирного выступления. Великий человек, она жива-здорова. Ее методику я применяю в МГУ – читаю лекции студентам, езжу с семинарами.

Расскажи, где ты работал охранником? Про это совсем ничего не известно.

– Я ждал эту вакансию полгода. По великому блату устроился в казино «Карусель». В ночную смену.

Сколько платили?

– 500 долларов, график – две ночи через две. Плюс чаевые и поднятые с пола фишки. Недавно ездил по рекламным делам в Сочи, и моя история имела успех: стоя в игорном центре, громко рассказывал, как поднимать с пола то, что поднимать нельзя. Мне говорили: с ума сошел, что ли? Хотя это целая наука.

Фишки – собственность казино. Камер в залах тогда не было, а есть хотелось. Я изящно ронял на пол ручку, делал шаг, наступал на фишки – и поднимал всё вместе. Потом договаривался об обналичивании с девчонками на кассе.

Мы работали на втором этаже, а самые блатные стояли на первом. То есть не там, где игровой зал, а рядом с выходом – и все уходящие гости делились с блатными. С нами же никто не делился, и нужно было что-то менять.

Что придумал?

– Я заговорил с людьми. Допустим, выиграл человек 20 тысяч долларов – я ему сразу под ухо: вот эта комбинация зеро-два у вас сработала безукоризненно. А ему, естественно, надо с кем-то разделить радость: видел, видел? И он давал, например, 100 долларов.

Самый большой чай от гостя?

– Как раз с комбинации зеро-два. Этот мужик попросил проводить его до машины. Я проводил – и он выделил мне чуть ли не месячную зарплату. Как щенята к воде, прибежали парни из самой блатной компании: ты не имеешь право покидать рабочее место. А я им: друзья, работа охранника еще и в том, чтобы довести клиента до машины – тем более он просил...

Некоторые люди, когда я впоследствии пришел на ТВ, советовали избавиться от трудовой и начать с чистого листа. Но самые умные руководители сказали: Дима, это этап большого пути. Я и сейчас не стыжусь этого, даже горжусь.

Но я проработал не так уж мало, кроме того – дважды в составе одной зеленоградской команды ездил на разборки с другими командами.

С оружием?

– Боже сохрани. Я просто сидел и спрашивал: а че делать-то, парни? И мне отвечали: сиди пока, если что – объясним. Я быстро понял, что до добра это не доведет, и свалил с выездов.

Самый неприятный эпизод в казино?

– Не пустил в заведение сильно пьяного человека, а это был известный депутат. И он прилюдно обещал закопать меня в ил Москвы-реки. А времена-то были непростые – и я, естественно, переживал.

Уже потом, на заре нулевых, он же приглашал меня на заседание в Госдуму – обсудить проблемы спорта. Мне было очень смешно, я до сих пор не могу смотреть на него без смеха.

Знакомых в казино встречал?

– Бывший ректор Института физкультуры, уже ушедший из жизни господин Кузин не заплатил всему нашему курсу стипендию. Часто приходил в «Карусель», проигрывал безумные деньги – порой наши.

И вот он, пьяный, смотрит на меня: слушай, я тебя где-то видел. А он мне за три дня до этого вручал красный диплом. Потом он потерял несколько фишек – я, естественно, на них наступил. И таким образом не выданная стипендия умножилась на два.

В то время мы жили очень тяжело – родители разводились, мама не работала. И, к сожалению, болела. Нужно было кормить и маму, и себя.

Я почти не ездил на институтские тусовки – хотя был балагуром, меня постоянно приглашали. Но поехать было не на что. На потоке училось много мажористых, и мне среди них было неловко. Я решил, что настанет день – и я приду в «Карусель» поиграть. Но пока копил деньги, казино закрыли.

Твоя карьера началась на ТВЦ – что запомнилось?

– Бесконечные войны с Сергеем Ческидовым, дай Бог ему здоровья. Не взлюбил он меня сразу, хотя реально мог ходить в учителях. Все понимали, в чем дело: если бы меня допустили до эфиров, через месяц я бы просто убрал из кадра Ческидова.

Лето 1998-го, Всемирные юношеские игры в Москве. Я просился поработать на этом мощном лужковском празднике. Сделал репортаж, который был раскритикован в пух и прах. Ческидов при всех сказал, что это худший репортаж в истории. После этого на Играх я не делал вообще ничего.

Как вообще возник вариант с ТВЦ?

Пришел – мне дали текст, что-то про Министерство иностранных дел. Прочитал и говорю: ребята, я больше про спорт... Меня отправили к Володе Яковлеву – главному по музыке. Он пообещал решить с начальством, оставил мне свой телефон. Я звонил ему неделю – он не поднимал трубку. И я пошел на крайнюю меру – позвонил секретарю: мол, так и так, мы твердо договаривались о встрече с Яковлевым, сделайте, пожалуйста, пропуск в «Останкино». Она поверила.

Поймал Яковлева?

– Три часа сидел на подоконнике 13 этажа, даже в туалет не отошел. Я тогда дружил с девочкой из МГУ, она мне рассказала, что главным по спорту на ТВЦ будет Алексей Кабанов.

И вот появился Яковлев: извини, родной, я ни с кем не поговорил, а Кабанова вообще не знаю. И тут к нам – вот уж судьба – вышел Алексей Турбин, который с Кабановым как раз был хорошо знаком. Продиктовал его номер, отвел меня в какой-то кабинет – немного поговорили. И тут он сделал вещь, которая привела меня в состояние полета, просто выросли крылья. Он снял трубку и позвонил нужному человеку: «Сейчас приведу тебе парнишку, он впечатлил на конкурсе».

Я никогда не забуду эти ощущения, когда шел по коридору. До сих пор иногда хожу этими маршрутами. Прошлой зимой комментировал чемпионат Европы по биатлону из той комнаты, где меня брали на работу.

Что тебе тогда сказали?

– Приходи завтра, пропуск сделаем – запишем пилот. Я сутки настраивался на этот олимпийский финал, проиграть его было нельзя. Гулял по лесу, смотрел какие-то выпуски, читал что-то маме.

Волновался?

– Дико. У меня и в гребле так было: я выигрывал контрольные тренировки, но часто проигрывал старты. Это дурацкое ощущение: попал в финал какого-нибудь московского турнира – и шестой из шести в одиночке. Гребешь обратно по обводному каналу, на базу «Водник» и думаешь: блин, ну че ж такое? Не совладал с нервами...

На следующий день в «Останкино» меня впервые в жизни гримировали. Состояние как перед оргазмом, ощущение абсолютного счастья – все, я на ТВ. 6 октября, в день своего рождения, встретил на «Общественном Телевидении России» девушку Иру, которая меня тогда гримировала. И опять все воспомнил.

Работа на ТВ – это счастье. Я стараюсь не отрываться от действительности. Я знаю, как живут люди. Некоторые комментаторы-плаксы рассказывают про тяжелую работу, про тысячи километров на самолетах, про сотни – на авто. У нас легкая работа по сравнению с теми, кто каждый день мотается из Твери в Москву за зарплату в 30 тысяч, имея двоих детей и ипотеку.

Так что с пилотом?

– Не ошибся ни разу. Кабанов сказал: все хорошо, но надо же смотреть в монитор, что ты лепишь как из пулемета?..

Мне везло с учителями. Сделал второй пилот – и мне сказали: о’кей, ходи на стажировку, но нам не нужны говорящие головы. Поэтому я ездил, писал тексты. Понимал, что, скорее всего, меня возьмут – иначе какой смысл возиться? Хотя я продолжал работать в охране сутки через трое.

В один прекрасный вечер меня спросили: у тебя есть пиджак? Сколько времени нужно, чтобы сгонять до дома и вернуться с ним? Я ответил: ну, час на электричке до Сходни, час обратно. И мне: давай, сегодня у тебя запись в пиджаке, а завтра же вези трудовую.

Я был в ужасе. Приехал за трудовой в контору, и мне начальник охраны: я тебя сегодня по телевизору видел – как это так? То же самое говорили на Сходне: Дим, такого не может быть. Просто не может.

Ко мне резко потянулись девушки, которые отвергли меня некоторое время назад. Пришли все сразу, в течение лета – это было очень смешно. Их было не так много, но все говорили: Дима, мы готовы.

Какую положили зарплату?

– Решали: раз он ведущий – может, 1300 долларов? Нет, молодой – хватит 800.

Вскоре начальники обмывали запуск канала, и кто-то спросил Турбина: Леша, откуда ты его взял, кто он тебе? На что Леша ответил фразой, которая могла бы иметь успех сейчас: это мой юный любовник.

Кстати, зарплату подняли в 1998-м, как раз перед дефолтом – добавили 500 долларов. Но бахнул кризис – и мы получали истинные копейки. Если бы не мое участие в работе «Евроспорта», нам с мамой было бы не на что жить.

Несколько лет спустя ты уходил с ТВЦ со скандалом.

– 2000 год, меня позвали на канал «Россия». ТВЦ был должен 2100 долларов, но Ческидов сказал: старик, уходя уходи, там тебе явно предложили больше. Я выяснил, когда состоится совет директоров, пришел туда и при всех назвал Ческидова одним нехорошим словом.

Ко мне выбежал один из первых замов: «Ты чего орешь? Мы все решим». Попутно я выбил деньги Дмитрию Анисимову и Сергею Никольскому – нам были должны разные суммы, мы вместе уходили на «Россию».

И вот Ческидов, отсчитывая деньги, говорил: «Дима, ты поставил на уши весь канал, мужчины так не поступают». На что я ответил: «Сергей Юрьевич, безусловно, мужчины поступают так, как вы. Гоните деньги».

Ничего, кроме смеха, эти истории не вызывают. Кто-то приватизирует богатства родины и предприятия, а кто-то недокладывает подчиненным.

Многим нравится твой поставленный голос. Ты занимался техникой речи с известным педагогом Светланой Макаровой. Чему она тебя научила?

– Еще на конкурсе «ТВ-6» кто-то задал ей вопрос: как с вами позаниматься? Она ответила: это дорого. И я с заднего ряда выкрикнул: что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги.

Она: это кто там гнусавит? После собрания я подошел к ней, выпросил телефон. Начал заниматься, уже когда работал на ТВЦ. Я занимался как никто и никогда. Вставал в 4 утра, вел прямой эфир, потом ехал к ней. Ходил на два-три занятия подряд, у меня язык заплетался. Было ощущение, что к нему привязаны гири.

Светлана Корнелиевна не брала деньги. В благодарность я носил ей конфеты. Она шипела: зачем несешь, я же их жру! Занимался года полтора. Сейчас каждый день – скороговорки, расстановка акцентов. Хотя бы по пять минут.

Кто еще помогал?

– Ходил к Бэле Гаймаковой на Мастерство эфирного выступления – но не так часто. Занимался в одной группе с Олей Беловой, которая сейчас на НТВ. Когда ее взяли на канал в начале нулевых, она мне позвонила: я купила «Мицубиси». Боже мой, подумал я, она уже купила «Мицубиси», а у меня ничего нет.

– Я много раз обращался к министру здравоохранения с просьбой возобновить производство ментолового масла в России. Его перестали делать совсем. Я покупаю его в Беларуси – Лукашенко не даст пропасть моему голосу. Масло можно пускать в нос – оно сразу оседает на связках, но я обычно делаю ингаляции. Пока голосовой аппарат выдерживает.

Еще полезны горячее питье и молчание. Но молчание – не мое. Меня поразила история профессионализма Ронни Джеймса Дио (экс-вокалист Rainbow и Black Sabbath – прим. Sports.ru). Он рассказывал мне про голос: бабушка учила его играть на трубе, и когда он был не на гастролях, то каждый день использовал диафрагмальное дыхание.

Многие уже забыли – в том числе и мы – как ты стал комментировать лыжи и биатлон.

– 1999 или 2000 год – мы на ТВЦ должны были показывать лыжи, этап Кубка мира в Крылатском. Я пытался обратить на себя внимание уже пришедшего на канал Василия Кикнадзе – через сани и бобы, которые комментировал на «Евроспорте».

Заготовил кассету, чтобы очаровать Кикнадзе и получить добро на лыжи. Но электричка задержалась – опоздал, толком не подготовился к репортажу.

Дома переслушал запись – все плохо, кроме одного момента. Перемотал на него, притащил Васе: Вася, скоро будут лыжи, я их знаю как санки. Вася послушал секунд 20: нормальный тембр, все отлично, готовься к лыжам. Я аж перекрестился. Лыжи, правда, показали не мы, а «НТВ-Плюс».

Первый биатлонный эфир помнишь?

– В декабре 2001-го «Россия» неожиданно решила показать на Москву биатлон. По-моему, этап в Поклюке, наших там не было. Я спросил у Вовы Топильского, который работал до меня: кто был твои напарником? А он комментировал с Вадимом Ивановичем Мелиховым, рейс-директором Союза биатлонистов России. До сих пор, если случаются какие-то косяки в гонках, я звоню за консультацией Мелихову – прямо из эфира. Он мой биатлонный папа.

На Олимпиаде-2002 тебе досталась женская лыжная эстафета. Перед стартом сняли всю нашу команду.

– На лыжи и биатлон в Солт-Лейке изначально должен был ехать Кирилл Набутов. Но летом 2001-го он провел реалити-шоу «За стеклом» – я так понимаю, оно не имело успех в коридорах канала. Короче, Набутов на Олимпиаду не поехал – лыжи и биатлон достались мне. Кирилл потом рассказывал, что сам не захотел в Солт-Лейк. Может, и так.

Так вот, женская эстафета. Я видел их разминку, начался прямой эфир – и представление пошло со второго номера. Где же первый, под которым должны бежать наши? Я в ужасе, что-то говорил и объяснял. Чтобы вы понимали, тогда не все гонки ставили прямо, а женскую эстафету поставили – это была гарантированная победа. Эфир в 7 или 8 вечера по Москве, самый прайм.

Как потом сказал Анисимов: тебе доверили святое, команда за 15 лет не проиграла ни одной гонки, а в этот раз даже не стартовала. Нефартовый не Гусев, а ты. Кстати, Виктору Михайловичу огромное спасибо, он тогда меня поддерживал.

Что делал после той безумной гонки?

– Сразу после финиша погнался за Лазутиной. Пройти к вакс-кабинам было невозможно. Мы с оператором, сняв куртки, перелезли через колючую проволоку, боялись, что нас арестуют американские полицейские. Я добрел до Лазутиной, но она сказала, что интервью не будет.

И я запер дверь в вакс-кабину: Лариса Евгеньевна, пока вы со мной не поговорите, я не уйду. И она поговорила.

Ты не поехал на биатлонный ЧМ-2003 в Хантах – почему?

– Для меня это был огромный удар. Мы запускали программу «Сборная России» – Кикнадзе не отпустил. Тогда у меня не хватало аппаратного веса, чтобы требовать билеты, прилетать в Москву с биатлона. Комментировали Леха Васильев и бывший биатлонист Дмитрий Васильев. Но даже не находясь в Хантах, я стал героем скандала.

Предыстория такая: мы с Серегой Курдюковым на «Евроспорте» поделили зиму пополам. Я комментировал какие-то соревнования и сказал: мы все знаем, что спортсмены из Норвегии имеют проблемы с легочными заболеваниями. Невинная фраза, к тому же с легочными заболеваниями имеют проблемы все люди Земли.

– Леха Васильев, простит он меня, сказал в эфире из Ханты-Мансийска: а это на старте Бьорндален, астматик. Хотя известно, что Бьорндален никогда не болел астмой. Обвинили меня, даже звонили биатлонисты.

Я долго оправдывался – поднимали даже записи эфиров. А потом оба Васильевых пришли к Бьорндалену выяснять отношения – и он их простил. Откуда Бьорндален все это узнал? Кто-то стуканул.

Ты сегодня не только комментатор, но и шоумен. Помнишь, с чего начинал на сцене?

– Мое первое выступление – 2002 год, галерея российской спортивной славы. Вели вместе с Олей Васюковой. Мне заплатили 500 долларов. Вскоре ЦСКА стал чемпионом по футболу, и мне позвонил тот же человек: надо провести чествование, гонорар такой же. Я ответил: нет, гонорар теперь 1000 долларов. Он страшно удивился, но заплатил.

Я всего этого хотел, и я был готов к такой работе.

Самая безумная тусовка, на которой ты работал?

– Вел третий день свадьбы одного уважаемого человека из Казахстана – это было в пустыне ОАЭ. На самолете прилетели 150 гостей, всех рассадили в 50 белых «Тойот». В пустыне отстроили целый город, я вел дискотеку 80-х. Представляете салют на юбилей победы? Умножьте на 10 – такой был там, его устраивали какие-то французы.

Работа, от которой ты отказался из-за самоцензуры?

– Мне позвонили: два принципиальных соперника из списка «Форбс» устраивают соревнования. У них есть свинюшки, которые побегут наперегонки – это нужно прокомментировать. Будут дети и домочадцы. Я отказался.

Человек сказал: ты даже не представляешь, сколько они готовы заплатить. Но я подумал: когда-нибудь меня увидят ведущим на Красной площади и скажут – этот чувак у нас дома комментировал гонки свинюшек.

Наверняка предлагали еще большую дичь.

– Нет, все, на удивление, пристойно. Три года назад в Екатеринбурге участвовал в одном фестивале. Нужно было объявить Дениса Мацуева. Представляете реакцию людей, которые перед концертом Мацуева видят меня? Не все были готовы к этому. Но в разгар ЧМ по футболу я появился на сцене и сказал: сейчас выйдет Криштиану Роналду русской культуры, Неймар мирового фортепьянного искусства. Мацуев не мог начать концерт от смеха.

Я работал ведущим в зале Чайковского на юбилейном вечере Ансамбля Александрова. Я мог бы быть в том самом самолете , моя поездка в Сирию планировалась. За 4 дня ее отменили – были другие задачи. Но вообще в Сирии я был, летал с этим же экипажем, но на другой машине.

Назови топ-5 русских комментаторов.

– Озеров, Сурков, Малявин, Курашов... Пусть будет четверка, и кроме Озерова, специально называю фамилии тех, кто был незаслуженно в тени.

Есть эфиры, за которые тебе стыдно?

– Если отделять интернет-утечки от реальных эфиров, то можно было аккуратнее с шишками и Шадриной . Можно было аккуратнее с дураками, которые орут в ухо . Не скажу, что за эти эфиры мне стыдно – просто неловко.

Я почти не пересматриваю свои репортажи. Каждый раз считаю, что можно сделать значительно лучше. Я самоед, поэтому не хочу загонять себя.

Чем ты гордишься?

– Достижение у меня одно. За всю историю СССР и России спортивным журналистам не вручали высшую награду государства. Кроме Николая Озерова – у него орден за «Заслуги перед Отечеством» III степени, который ему дали незаслуженно поздно, всего за два года до смерти. У меня – орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени.

Горжусь историей с гимном на ЧМ в Хохфильцене-2017 . Я первый раз в жизни чувствовал, как вращаются шестеренки в голове – нужно было что-то делать и решать, и я прорвался на сцену.

Если из репортажей: гребля на Олимпиаде-2004, победа Максима Опалева в Пекине, победа пловчихи Лары Ильченко там же, победа биатлониста Устюгова в масс-старте Ванкувера-2010, сочинские победы в лыжах и биатлоне.

Отдельно: женская биатлонная эстафета в Турине-2006. Моя фраза: «Даже если сейчас Кати Вильхельм возьмет станковый пулемет, то не догонит Ахатову. И разве может справиться фельдфебель бундесвера с капитаном российской армии?» Эту гонку смотрел тогдашний министр обороны Сергей Иванов. Ахатова финишировала майором. Задача была – успеть подписать до финиша. Успели. Подготовили приказ, распечатали – Иванов расписался.

Самая тяжелая работа за годы на ТВ?

– Олимпиада в Сочи. Я уставал настолько, что вечером после бокала вина тряслись руки. Спал по три часа. У меня было минимум три утра в Сочи, когда я не мог встать вообще. И говорил сам себе: пропади она пропадом, эта Олимпиада, я больше не могу. За две недели я сильно похудел.

Но это и лучшее, что было в моей жизни. Мы эту Олимпиаду сделали все вместе. С 1998-го я хранил стихи Роберта Рождественского, чтобы прочитать в честь победы российского спортсмена. Этим спортсменом был Легков. Отнимая медаль у него, ее отнимают и у меня.

Был ли хоть раз момент, когда ты мог потерять биатлонные эфиры?

– Одно время моей работой была недовольна команда Прохорова. Где сейчас, кстати, Михаил Прохоров? Давление было серьезное, в том числе на руководство ВГТРК. Но руководители ответили ему лично: мы не понимаем, в чем прикол биатлона, но его очень любит Дима. И он будет комментировать дальше.

Ваш давний друг и соратник Александр Кравцов говорил, что моя звезда закатилась, обещал зайти в какие-то кабинеты. Но это шалости. Мы дружим, надо понимать, что жизнь непростая и людям бывает трудно.

Прости, но как тебе за столько лет не надоел биатлон? Одни и те же лица, одни и те же города.

– Это моя жизнь. Артисты годами играют один и тот же спектакль – и им не надоедает. Это их жизнь.

Каждый год, уезжая на биатлон, я теряю много денег. Но я получаю от этого кайф. Это потрясающее ощущение: прилетаешь в Эстерсунд, выходишь на трап – и вдыхаешь скандинавский воздух. По традиции я собираю в шведском ресторане всю нашу бригаду. Это кайф, и спасибо тем людям, кто меня в нем поддерживает.

Головин спросил и про Кабаеву.

Дмитрий Губерниев – главный спортивный комментатор России и человек, который чаще других ведет публичные мероприятия с участием Владимира Путина. Перед выборами-2018 он стал доверенным лицом президента, потом присутствовал на церемонии инаугурации, а перед выборами мэра вошел в число доверенных лиц Сергея Собянина.

Александр Головин встретился с Губерниевым, чтобы понять, можно ли делать страну лучше, поддерживая действующую власть.

– Перед выборами президента-2018 вы стали доверенным лицом Путина. Как это предложение поступило?

– Через волонтеров. Я общаюсь со многими подобными организациями. Сейчас вообще их год, волонтерское движение расцвело. И одно из них – «Волонтеры победы» – предложило мне стать доверенным лицом. Я согласился – посчитал, что это большая честь. Тем более я представляю спорт, много рассказываю о нем и вижу, как много позитивных изменений в этой сфере. Они продолжаются. И президент – человек спортивный. И я работаю на канале, который создан прямым указанием президента.

– Большая честь – что имеете в виду?

– Большая честь с помощью статуса доверенного лица делать реальные дела. Вы не представляете, какое количество людей пишет мне в социальные сети. И письма до сих пор приходят. Используя эфир, можно многие вопросы из обращений решить.

– Давайте пару примеров – что вы уже успели решить?

– В Сосногорске хотели закрыть спортшколу, где выросла Юлия Белорукова (двукратный бронзовый призер Олимпиады-2018 в лыжах – сайт). Она находилась под угрозой сокращения. Я об этом сказал в эфире – ситуация изменилась. Приехал министр спорта. Сейчас не знаю, какое там положение, но надеюсь, все хорошо.

Или строительство биатлонной трассы в Чебоксарах. Правда, Таня Акимова написала, что что-то снова забуксовало. Но сейчас начнется биатлонный сезон, и мы продолжим говорить на эту тему в эфире. В надежде, что, если существует какой-то затык, местные власти немного встрепенутся.

Когда есть возможность помогать реально, я стараюсь это делать. Я вырос в простой семье, знаю, как живут люди. Если слушаете мои репортажи, то знаете, что я часто говорю о проблемах, связанных с физической культурой и спортом. Где-то буксует база, где-то есть вопросы с тренерами, зарплатой. Я пытаюсь обращать на это внимание. Работа спортивного комментатора – это не только рассказ о конкретном событии. Это еще и популяризация спорта. Я стараюсь быть популяризатором.

– Если бы не были доверенным лицом, не смогли бы сказать в эфире про школу и трассу?

– Легко сказал бы. Это никак не зависит от того, доверенное я лицо или нет.

– Так зачем тогда вам нужен этот статус?

– Получается совокупность факторов. Через запятую: спортивный комментатор, доверенное лицо. Из-за этого реакция местных властей на твои слова оказывается более глубокой. Но поверьте, это никак не связывало мне руки и не развязывало. Я как вел репортажи, так и продолжаю вести. Вне зависимости от всего. Тем более что статус доверенного лица уже прошел. Но в данный момент я доверенное лицо Сергея Собянина.

– В политике Путина вам все нравится?

– Если скажу, что все, вы решите, что я человек нездоровый. Есть вопросы, которые задает каждый гражданин России. Но мы же понимаем, что власть сейчас стала более мобильной. Реагирует в том числе на общественное мнение. Вспомните недавний «Марш матерей». Конечно, я тоже недоумевал, что происходит с девчонками (17-летнюю Анну Павликову и 19-летнюю Марию Дубовик обвиняют в создании экстремистского сообщества, которое хотело захватить власть в России через государственный переворот; у части людей есть сомнения в адекватности обвинения – сайт). И радовался, когда изменили меру пресечения. Здесь мы видим, как общественное мнение влияет на события

– Несколько вещей, которые вам нравятся?

– Внешняя политика. Сейчас мы понимаем, что роль России в современном мире незыблема. С учетом того, что происходило на недавней встрече с Меркель (Путин и Меркель общались три часа, обсуждая Сирию, Украину и строительство газопровода – сайт), строительства «Северного потока» – видно, что мы неотъемлемая часть процесса. Мы стараемся не быть в изоляции, насколько я понимаю.

– При этом мы до сих не восстановлены в легкой атлетике, нас не допустили к Олимпиаде под своим флагом, у нас отняли чемпионат мира по биатлону. Это не изоляция?

– А что, теперь доклад Макларена признать? Но ведь не было государственной системы допинга.

– Не видите связь между перечисленными событиями и внешней политикой России? Мы спортом отвечаем за нее.

– Я вижу, как мои иностранные коллеги, когда что-то нужно выбить для комментаторов, сидят и молчат. Потому что знают, что русский парень придет. Громкий. Начнет возражать, чтобы в Эстерсунде поставили компьютер с принтером для комментаторов. Чтобы можно было печатать. Подхожу один я и требую – каждый год одна и та же история. Но потом, когда этот компьютер появляется, их не выгнать: «Дими, ты скоро закончишь? Нам надо всем распечатать» – «Ребят, вы молчали неделю». Из-за внешней политики?

Или известный случай с Фуркадом на чемпионате мира, когда он подрезал Логинова. Иностранные эксперты телеканалов, бывшие спортсмены, мне в глаза говорили одно, а на следующий день в прессе я читал совершенно другие интервью. Спросил: «А вы в какой момент врали?». Они отвечают: «Димитрий, но ты же все понимаешь».

– Всемирный заговор против России?

– Боже сохрани. Но тенденциозные моменты отношения присутствуют.

– Вы же понимаете из-за чего.

– Из-за внешней политики, которую хвалите.

– При чем здесь конкретный случай Логинова и Фуркада и внешняя политика?

– Понимаю, что это топорно, но вы, я и все русские в их глазах в том числе из-за политики Путина выглядим как агрессоры, которых можно и нужно поддеть. Вопрос к вам: вы понимаете, что случай с Логиновым и остальными – это расплата?

– Наверное, это расплата. Но не за политику Путина, а за то, что мы стали сильнее.

– Перейдем к внутренней политике. Что в ней вам нравится?

– Борьба с коррупцией. Коррупция – страшная история, как ржавчина. Но борьба ведется? Конечно, да. Мы же видим. Помните по поводу посадок: «Где посадки?». Вот посадки.

– Они же показушные. Магомедовых взяли, полковника с миллиардом, но тысячи таких же, как они, прекрасно себя чувствуют.

– Мне сложно сказать, показушные или нет. Я вот утром открываю интернет и читаю. Вижу, что реальная борьба идет. Есть распоряжения президента.

– После инаугурации я спросил: «Почему вы поддерживаете Путина?». Вы ответили: «Я представляю определенную сферу – спорт, спортивную журналистику. И вижу, какое внимание этим направлениям сейчас уделяется».

– Конечно.

– Каких успехов в спорте Россия достигла благодаря Путину и его политике?

– Россия как была спортивной державой с советских времен, так ей и остается. Странно сейчас умалять достоинства президента с точки зрения развития физической культуры. Он личным примером показывает, что важно и нужно заниматься спортом.

– В апреле я был на родине братьев Миранчуков. Тренер, который вырастил их, игроков сборной, получает 25 тысяч рублей. До марта – вообще 18 тысяч. В феврале я ездил на родину чемпиона мира Сергея Устюгова. Ставка его тренера – 20-25 тысяч. Биатлонная школа – старое деревянное здание со спортивным залом как маленькая комната в хрущевке, с тренажерами, которым по 30 лет, и полом, который периодически проваливается – ремонтирует его тренер.

– Я больше скажу. База, где я тренировался в четвертом классе, вообще сгорела. И есть ощущение, что неслучайно. Где проводили майскую лыжню – почему-то стоят коттеджи. У нас что, места больше нет? Я об этом как раз рассказывал во время Олимпиады, когда выиграл Легков. Поднялся жуткий ажиотаж, какая-то движуха.

Базу «Водник» варварским образом продали в 90-е. Там был уникальный гребной бассейн, который делали студенты-физики из различных вузов. Ты сидишь на месте и волны гоняешь. Вода не просто расплескивалась, а ходила по кругу. Но его закрыли, базу продали. У меня сердце болит, я туда не хожу физически.

Есть с этим проблемы грандиозные, это правда. И они начались не сегодня.

– Но две минуты назад вы сказали, что спорту уделяется огромное внимание и Россия спортивная держава. Как это соотносится?

– Наверное, с этой точки зрения нам нужно работать и работать. Будь моя воля, я, безусловно, зарплаты бы прибавил.

– Прошло 18 лет с момента первой инаугурации Путина. Сколько еще нам нужно работать, чтобы все восстановить?

– Работать нужно всегда. Мы стараемся это делать. С точки зрения физической культуры дела как двигаются вперед, так и останавливаются.

– Не кажется, что когда вы говорите об огромных проблемах спорта в стране, а потом идете в доверенные лица и рассказываете, как сильно поддерживаете Путина, вы пожар заливаете бензином?

– Не кажется. Есть конкретные вопросы, которые можно решить. И я стараюсь это делать.

– Стараетесь, при этом служите не силам добра.

– Вы же не Господь бог, чтобы сейчас говорить о силах добра и зла. Не берите на себя много, Александр.

Кстати, вы спросили о конкретных делах. Мы же помним, как Светлана Миронова поехала на чемпионат Европы? После моего поста в инстаграме. Она должна была ехать на Кубок России. А я напомнил уважаемым товарищам-тренерам, руководителям СБР, что есть Светлана Миронова. Дословно фраза звучала: «Я терплю до эфира, а потом салют из всех орудий». И Миронова поехала на Европу. Она была не в призах, но второй из наших почти в каждой гонке. И ее не поставили в смешанную эстафету. Я позвонил Кравцову, мы с ним дико ругались. Я спрашивал: «Почему Загоруйко?». Но наша команда с ней заняла второе место. Загоруйко прекрасно выступила. Тут уже победителей не судят.

Ульяна Кайшева не один раз попадала в команду после салюта в эфире. На меня обижались тренеры, Кравцов. Но в итоге справедливость восторжествовала.

– Это правда круто. Напоминает Чулпан Хаматову, которая поддерживает Путина, или Хабенского, который не критикует Путина. При этом они делают это сознательно, чтобы помогать благотворительным фондам.

– А я делаю сознательно, чтобы помогать развитию спорта.

– Вы ведете многие публичные мероприятия с участием Путина. Правда, что все – бесплатно?

– Ключевые – да.

– Неключевые – это какие?

– Их так много, что я уже не помню.

– Последние – это победный митинг на Манежке после выборов, предвыборный с Тутберидзе и Загитовой в «Лужниках» и «Форум добровольцев», когда Путин чуть не объявил о выдвижении в президенты в декабре.

– Все эти – бесплатно. Ради «Форума» даже приехал из командировки на один день. Я легок на подъем, так часто делаю.

– Вам не платят или вы отказываетесь от денег?

– Я штатный работник (советник гендиректора – сайт) телеканала «Россия», где получаю зарплату. В случае с «Форумом» на канале был эфир. Мне позвонили руководители и сказали, что будет такое. Поэтому и провел. В ситуации с «Лужниками» со мной связались руководители предвыборного штаба.

– Деньги не предлагали?

– Нет. Не все в этом мире меряется деньгами. Работа с Путиным весьма престижна для ведущего.

– Когда-нибудь отказывались от нее?

– Возможно, некоторые вещи не мог сделать физически. Зависит от того, где я нахожусь, чем загружен, есть ли другой эфир в этот момент. Менять основную работу на подобное мероприятие, наверное, можно. Но не всегда.

– Представим, что у вас корпорат за полтора миллиона рублей. В эти же часы бесплатно зовут провести митинг за Путина. Согласитесь?

– Конечно. Может, после митинга у меня будет десять таких корпоративов.

И потом – я люблю стадионы. Даже если предположить чудовищное – что, может быть, кто-то из бюджетников туда пришел в силу разных причин, – тем лучше. Это повод обратить внимание, поработать сильнее, чтобы люди получили удовольствие. Мне это удается. Я стадионный человек. Представьте тысячи людей. Фантастика. Огромный опыт. Помимо престижа работы с президентом, это еще и самореализация. Это интересно мне как ведущему. По кайфу.

– Денег вам не платят, а подарки делали?

– Есть две благодарности президента. Когда Иванов был министром обороны, а я работал на юбилее ЦСКА, он подарил мне часы с гербом. Начальник ГУВД Москвы тоже подарил часы. А вот эти часы мне подарили в Казахстане после одного прекрасного мероприятия.

– Сверху гонорара?

– Какая у них цена?

– 10 тысяч долларов. Могу потянуть.

– Мероприятие было связано с семьей Назарбаева?

– С близкими к нему людьми. В Казахстане я общаюсь со многими на ниве спорта. Нурсултан Абишевич даже как-то спросил: «Это же ты за казаха нашего в плавании болел в эфире российского телеканала?». Я ответил: «Я, Нурсултан Абишевич» – «Вот я тебя помню». Это случилось на одном торжественном вечере. На «Славянском базаре» недавно общались с Лукашенко.

Я болею за казахстанских спортсменов, белорусских. Благодарен, что когда в Пхенчхане не было наших, белорусы подарили мне возможность боления в эстафете. Поэтому в эфире я сказал: «Это еще и ваша победа, Александр Григорьевич». Он мне потом два раза звонил, а я писал стендап и выключил звук. Когда перезвонил, пресс-секретарь сказала: «Ну что ты, е-мое!».

– Никогда не было стыдно, что ведете мероприятия Путина? Например, после фразы «Какое подавляющее преимущество Путина. Прекрасно» (со сцены концерта на Манежной площади сразу после выборов президента-2018 Губерниев произнес: «Обработано 36 процентов голосов, данные будут обновляться в режиме онлайн. Но в любом случае, какое подавляющее преимущество Владимира Путина. Прекрасно!?

– Я пока еще человек трезвый, поэтому отвечаю за каждое слово, которое произнесено в интервью или эфире.

– Что в этот момент внутри вас: восторг или возмущение?

– Это работа. Помните, как Михаил Державин говорил в фильме «Бабник»? «Это какой-то водопад счастья. У тебя каждый день такой праздник». А Ширвиндт отвечал: «Для тебя это праздник, а для меня – будни. И когда водопадиков много, уже привыкаешь». Я ответил на ваш вопрос?

– Вполне. Лично вы с Путиным знакомы?

– Много раз общались. Обсуждали спорт.

Огромное интервью Губерниева. Дмитрий Губерниев – главный спортивный комментатор России и человек, который чаще других ведет публичные мероприятия с участием Владимира Путина. Перед выборами-2018 он стал доверенным лицом президента, потом присутствовал на церемонии инаугурации, а перед выборами мэра вошел в число доверенных лиц Сергея Собянина.

Александр Головин встретился с Губерниевым – Перед выборами президента-2018 вы стали доверенным лицом Путина. Как это предложение поступило? – Через волонтеров. Я общаюсь со многими подобными организациями. Сейчас вообще их год, волонтерское движение расцвело. И одно из них – «Волонтеры победы» – предложило мне стать доверенным лицом. Я согласился – посчитал, что это большая честь. Тем более я представляю спорт, много рассказываю о нем и вижу, как много позитивных изменений в этой сфере. Они продолжаются. И президент – человек спортивный. И я работаю на канале, который создан прямым указанием президента. – Большая честь – что имеете в виду? – Большая честь с помощью статуса доверенного лица делать реальные дела. Вы не представляете, какое количество людей пишет мне в социальные сети. И письма до сих пор приходят. Используя эфир, можно многие вопросы из обращений решить. – Давайте пару примеров – что вы уже успели решить? – В Сосногорске хотели закрыть спортшколу, где выросла Юлия Белорукова (двукратный бронзовый призер Олимпиады-2018 в лыжах – Sports.ru). Она находилась под угрозой сокращения. Я об этом сказал в эфире – ситуация изменилась. Приехал министр спорта. Сейчас не знаю, какое там положение, но надеюсь, все хорошо. Или строительство биатлонной трассы в Чебоксарах. Правда, Таня Акимова написала, что что-то снова забуксовало. Но сейчас начнется биатлонный сезон, и мы продолжим говорить на эту тему в эфире. В надежде, что, если существует какой-то затык, местные власти немного встрепенутся. Когда есть возможность помогать реально, я стараюсь это делать. Я вырос в простой семье, знаю, как живут люди. Если слушаете мои репортажи, то знаете, что я часто говорю о проблемах, связанных с физической культурой и спортом. Где-то буксует база, где-то есть вопросы с тренерами, зарплатой. Я пытаюсь обращать на это внимание. Работа спортивного комментатора – это не только рассказ о конкретном событии. Это еще и популяризация спорта. Я стараюсь быть популяризатором. – Если бы не были доверенным лицом, не смогли бы сказать в эфире про школу и трассу? – Легко сказал бы. Это никак не зависит от того, доверенное я лицо или нет. – Так зачем тогда вам нужен этот статус? – Получается совокупность факторов. Через запятую: спортивный комментатор, доверенное лицо. Из-за этого реакция местных властей на твои слова оказывается более глубокой. Но поверьте, это никак не связывало мне руки и не развязывало. Я как вел репортажи, так и продолжаю вести. Вне зависимости от всего. Тем более что статус доверенного лица уже прошел. Но в данный момент я доверенное лицо Сергея Собянина. – В политике Путина вам все нравится? – Если скажу, что все, вы решите, что я человек нездоровый. Есть вопросы, которые задает каждый гражданин России. Но мы же понимаем, что власть сейчас стала более мобильной. Реагирует в том числе на общественное мнение. Вспомните недавний «Марш матерей». Конечно, я тоже недоумевал, что происходит с девчонками (17-летнюю Анну Павликову и 19-летнюю Марию Дубовик обвиняют в создании экстремистского сообщества, которое хотело захватить власть в России через государственный переворот; у части людей есть сомнения в адекватности обвинения – Sports.ru). И радовался, когда изменили меру пресечения. Здесь мы видим, как общественное мнение влияет на события – Несколько вещей, которые вам нравятся? – Внешняя политика. Сейчас мы понимаем, что роль России в современном мире незыблема. С учетом того, что происходило на недавней встрече с Меркель (Путин и Меркель общались три часа, обсуждая Сирию, Украину и строительство газопровода – Sports.ru), строительства «Северного потока» – видно, что мы неотъемлемая часть процесса. Мы стараемся не быть в изоляции, насколько я понимаю. – При этом мы до сих не восстановлены в легкой атлетике, нас не допустили к Олимпиаде под своим флагом, у нас отняли чемпионат мира по биатлону. Это не изоляция? – А что, теперь доклад Макларена признать? Но ведь не было государственной системы допинга. – Не видите связь между перечисленными событиями и внешней политикой России? Мы спортом отвечаем за нее. – Я вижу, как мои иностранные коллеги, когда что-то нужно выбить для комментаторов, сидят и молчат. Потому что знают, что русский парень придет. Громкий. Начнет возражать, чтобы в Эстерсунде поставили компьютер с принтером для комментаторов. Чтобы можно было печатать. Подхожу один я и требую – каждый год одна и та же история. Но потом, когда этот компьютер появляется, их не выгнать: «Дими, ты скоро закончишь? Нам надо всем распечатать» – «Ребят, вы молчали неделю». Из-за внешней политики? Или известный случай с Фуркадом на чемпионате мира, когда он подрезал Логинова. Иностранные эксперты телеканалов, бывшие спортсмены, мне в глаза говорили одно, а на следующий день в прессе я читал совершенно другие интервью. Спросил: «А вы в какой момент врали?». Они отвечают: «Димитрий, но ты же все понимаешь». – Всемирный заговор против России? – Боже сохрани. Но тенденциозные моменты отношения присутствуют. – Вы же понимаете из-за чего. – Нет. – Из-за внешней политики, которую хвалите. – При чем здесь конкретный случай Логинова и Фуркада и внешняя политика? – Понимаю, что это топорно, но вы, я и все русские в их глазах в том числе из-за политики Путина выглядим как агрессоры, которых можно и нужно поддеть. Вопрос к вам: вы понимаете, что случай с Логиновым и остальными – это расплата? – Наверное, это расплата. Но не за политику Путина, а за то, что мы стали сильнее. – Перейдем к внутренней политике. Что в ней вам нравится? – Борьба с коррупцией. Коррупция – страшная история, как ржавчина. Но борьба ведется? Конечно, да. Мы же видим. Помните по поводу посадок: «Где посадки?». Вот посадки. – Они же показушные. Магомедовых взяли, полковника с миллиардом, но тысячи таких же, как они, прекрасно себя чувствуют. – Мне сложно сказать, показушные или нет. Я вот утром открываю интернет и читаю. Вижу, что реальная борьба идет. Есть распоряжения президента. *** – После инаугурации я спросил: «Почему вы поддерживаете Путина?». Вы ответили: «Я представляю определенную сферу – спорт, спортивную журналистику. И вижу, какое внимание этим направлениям сейчас уделяется». – Конечно. – Каких успехов в спорте Россия достигла благодаря Путину и его политике? – Россия как была спортивной державой с советских времен, так ей и остается. Странно сейчас умалять достоинства президента с точки зрения развития физической культуры. Он личным примером показывает, что важно и нужно заниматься спортом.

– В апреле я был на родине братьев Миранчуков. Тренер, который вырастил их, игроков сборной, получает 25 тысяч рублей. До марта – вообще 18 тысяч. В феврале я ездил на родину чемпиона мира Сергея Устюгова. Ставка его тренера – 20-25 тысяч. Биатлонная школа – старое деревянное здание со спортивным залом как маленькая комната в хрущевке, с тренажерами, которым по 30 лет, и полом, который периодически проваливается – ремонтирует его тренер. – Я больше скажу. База, где я тренировался в четвертом классе, вообще сгорела. И есть ощущение, что неслучайно. Где проводили майскую лыжню – почему-то стоят коттеджи. У нас что, места больше нет? Я об этом как раз рассказывал во время Олимпиады, когда выиграл Легков. Поднялся жуткий ажиотаж, какая-то движуха. Базу «Водник» варварским образом продали в 90-е. Там был уникальный гребной бассейн, который делали студенты-физики из различных вузов. Ты сидишь на месте и волны гоняешь. Вода не просто расплескивалась, а ходила по кругу. Но его закрыли, базу продали. У меня сердце болит, я туда не хожу физически. Есть с этим проблемы грандиозные, это правда. И они начались не сегодня. – Но две минуты назад вы сказали, что спорту уделяется огромное внимание и Россия спортивная держава. Как это соотносится? – Наверное, с этой точки зрения нам нужно работать и работать. Будь моя воля, я, безусловно, зарплаты бы прибавил. – Прошло 18 лет с момента первой инаугурации Путина. Сколько еще нам нужно работать, чтобы все восстановить? – Работать нужно всегда. Мы стараемся это делать. С точки зрения физической культуры дела как двигаются вперед, так и останавливаются. – Не кажется, что когда вы говорите об огромных проблемах спорта в стране, а потом идете в доверенные лица и рассказываете, как сильно поддерживаете Путина, вы пожар заливаете бензином? – Не кажется. Есть конкретные вопросы, которые можно решить. И я стараюсь это делать. – Стараетесь, при этом служите не силам добра. – Вы же не Господь бог, чтобы сейчас говорить о силах добра и зла. Не берите на себя много, Александр. Кстати, вы спросили о конкретных делах. Мы же помним, как Светлана Миронова поехала на чемпионат Европы? После моего поста в инстаграме. Она должна была ехать на Кубок России. А я напомнил уважаемым товарищам-тренерам, руководителям СБР, что есть Светлана Миронова. Дословно фраза звучала: «Я терплю до эфира, а потом салют из всех орудий». И Миронова поехала на Европу. Она была не в призах, но второй из наших почти в каждой гонке. И ее не поставили в смешанную эстафету. Я позвонил Кравцову, мы с ним дико ругались. Я спрашивал: «Почему Загоруйко?». Но наша команда с ней заняла второе место. Загоруйко прекрасно выступила. Тут уже победителей не судят. Ульяна Кайшева не один раз попадала в команду после салюта в эфире. На меня обижались тренеры, Кравцов. Но в итоге справедливость восторжествовала. – Это правда круто. Напоминает Чулпан Хаматову, которая поддерживает Путина, или Хабенского, который не критикует Путина. При этом они делают это сознательно, чтобы помогать благотворительным фондам. – А я делаю сознательно, чтобы помогать развитию спорта. *** – Вы ведете многие публичные мероприятия с участием Путина. Правда, что все – бесплатно? – Ключевые – да. – Неключевые – это какие? – Их так много, что я уже не помню. – Последние – это победный митинг на Манежке после выборов, предвыборный с Тутберидзе и Загитовой в «Лужниках» и «Форум добровольцев», когда Путин чуть не объявил о выдвижении в президенты в декабре. – Все эти – бесплатно. Ради «Форума» даже приехал из командировки на один день. Я легок на подъем, так часто делаю. – Вам не платят или вы отказываетесь от денег? – Я штатный работник (советник гендиректора – Sports.ru) телеканала «Россия», где получаю зарплату. В случае с «Форумом» на канале был эфир. Мне позвонили руководители и сказали, что будет такое. Поэтому и провел. В ситуации с «Лужниками» со мной связались руководители предвыборного штаба. – Деньги не предлагали? – Нет. Не все в этом мире меряется деньгами. Работа с Путиным весьма престижна для ведущего. – Когда-нибудь отказывались от нее? – Возможно, некоторые вещи не мог сделать физически. Зависит от того, где я нахожусь, чем загружен, есть ли другой эфир в этот момент. Менять основную работу на подобное мероприятие, наверное, можно. Но не всегда. – Представим, что у вас корпорат за полтора миллиона рублей. В эти же часы бесплатно зовут провести митинг за Путина. Согласитесь? – Конечно. Может, после митинга у меня будет десять таких корпоративов. И потом – я люблю стадионы. Даже если предположить чудовищное – что, может быть, кто-то из бюджетников туда пришел в силу разных причин, – тем лучше. Это повод обратить внимание, поработать сильнее, чтобы люди получили удовольствие. Мне это удается. Я стадионный человек. Представьте тысячи людей. Фантастика. Огромный опыт. Помимо престижа работы с президентом, это еще и самореализация. Это интересно мне как ведущему. По кайфу. – Денег вам не платят, а подарки делали? – Есть две благодарности президента. Когда Иванов был министром обороны, а я работал на юбилее ЦСКА, он подарил мне часы с гербом. Начальник ГУВД Москвы тоже подарил часы. А вот эти часы мне подарили в Казахстане после одного прекрасного мероприятия. – Сверху гонорара? – Да. – Какая у них цена? – 10 тысяч долларов. Могу потянуть. – Мероприятие было связано с семьей Назарбаева? – С близкими к нему людьми. В Казахстане я общаюсь со многими на ниве спорта. Нурсултан Абишевич даже как-то спросил: «Это же ты за казаха нашего в плавании болел в эфире российского телеканала?». Я ответил: «Я, Нурсултан Абишевич» – «Вот я тебя помню». Это случилось на одном торжественном вечере. На «Славянском базаре» недавно общались с Лукашенко. Я болею за казахстанских спортсменов, белорусских. Благодарен, что когда в Пхенчхане не было наших, белорусы подарили мне возможность боления в эстафете. Поэтому в эфире я сказал: «Это еще и ваша победа, Александр Григорьевич». Он мне потом два раза звонил, а я писал стендап и выключил звук. Когда перезвонил, пресс-секретарь сказала: «Ну что ты, е-мое!». – Никогда не было стыдно, что ведете мероприятия Путина? Например, после фразы «Какое подавляющее преимущество Путина. Прекрасно» (со сцены концерта на Манежной площади сразу после выборов президента-2018 Губерниев произнес: «Обработано 36 процентов голосов, данные будут обновляться в режиме онлайн. Но в любом случае, какое подавляющее преимущество Владимира Путина. Прекрасно!» – Sports.ru)? – Я пока еще человек трезвый, поэтому отвечаю за каждое слово, которое произнесено в интервью или эфире. – Что в этот момент внутри вас: восторг или возмущение? – Это работа. Помните, как Михаил Державин говорил в фильме «Бабник»? «Это какой-то водопад счастья. У тебя каждый день такой праздник». А Ширвиндт отвечал: «Для тебя это праздник, а для меня – будни. И когда водопадиков много, уже привыкаешь». Я ответил на ваш вопрос? – Вполне. Лично вы с Путиным знакомы? – Много раз общались. Обсуждали спорт. – Прямо один на один? – В рамках рабочих историй. Я знаю, что у него есть серьезный интерес к спорту, несмотря на занятость. Наш президент вообще мощный. Я вот дружу с Валерием Газзаевым, но хочу сказать, что под магию президента многие попадают даже на расстоянии. – Первая встреча с ним? – 2004 год, какой-то праздник, где должен был петь Расторгуев. Очень надрывная сцена. Стоят ребята, у которых отцы погибли в горячих точках. Их принимают в почетные члены ЦСКА. А Расторгуева нет. Я семь минут держал паузу, у меня рубашка так взмокла. Шутить нельзя, все серьезно. Рядом сидит президент, министр обороны. И надо как-то заполнить паузу. Прозвучала песня Dire Straits «Братья по оружию». Я стал вспоминать антигитлеровскую коалицию, великую победу над врагом. Мне тогда выдали еще один гонорар. И познакомили с Путиным.

** – Кабаева. – Алина Маратовна. – Только Маратовна называете? – По-разному. И так, и Алиночка, и Алина. Мы знакомы ровно 20 лет. С того момента, как она выиграла Всемирные юношеские игры. Удивительная спортсменка. Как она была человеком достойным, так и продолжает им оставаться. Как мы с ней тепло общались, так и продолжаем, независимо от ее статуса. Она меня приглашала на многие мероприятия. Я с удовольствием принимаю участие в фестивале «Алина». Мы ездили в Цхинвал открывать центр гимнастики имени Алины Кабаевой. Я горжусь, что мы общаемся. У меня есть ее телефон, у нее – мой. Мы на связи. Я вижу, какую невероятную работу она делает для юных спортсменов. Как тренеры имеют возможность приехать в Москву и на глазах Ирины Винер показать своих спортсменов. Она фантастический человек. Она настоящая звезда спорта. Она ничуть не изменилась. Как была достойной, так и остается. Я ей просто восхищаюсь. Она большой молодец. – То есть вы друзья? – Это громко сказано, наверное. Но тесно общаемся. – Когда последний раз? – В мае. Когда проходило шоу «Алина». Я поздравил ее с днем рождения, мы каждый раз поздравляем друг друга. И получил приглашение провести начало церемонии. Это грандиозная история. Вы бы видели глаза детей. Малышек, которые пришли в гимнастику. Она делает огромное дело. И фонд ее работает. – Светлана Хоркина отказалась отвечать на вопрос про знакомство с мужем Алины. – Личная жизнь на то и является личной жизнью, чтобы в нее не лезли другие. Меня не интересует личная жизнь Алина Кабаевой. – Это не личная жизнь, а факт знакомства. Вопрос из серии «Вы знаете мужа Тины Канделаки?». И вы скажете: «Да». Это не личная жизнь. – Неправда. Личная жизнь – это то, что касается личного пространства каждого человека. Я еще раз повторяю: мне это неинтересно. Как не интересует ваша личная жизнь. И именно поэтому я про свою личную жизнь не рассказываю в публичном поле. Зачем? – Как вы относитесь к спортсменам в политике? – Если они востребованы и выиграли выборы, пусть будут. Они же не просто так там сидят. Вы не смотрите на спортсмена и не ставьте себя высоко. Спортсмены бывают разными. Вот Сан Саныч Карелин – умница, редкий молодец. Депутат. *** – Вы участвовали во флешмобе за Собянина, присоединились в этом к Нюте Федермессер. Записывали ролик «Я за Собянина», вошли в доверенные лица. Вас попросили? – Да. Люди, которые занимаются его выдвижением. Попросили поддержать как человека, который занимается физкультурой и спортом. Я согласился, потому что город дышит, расцветает. Он прекрасный.

Мы же видим, что реально делается в Москве. Помним, когда многие были недовольны после матча Россия – Аргентина? Я сидел за воротами, тоже 40 минут не мог выйти. По этому поводу задал вопросы мэрии. И их решили. Когда в следующий раз люди вышли за 10 минут, я, конечно, запилил еще один пост: «Вот, на ошибках учатся». Кстати, это еще один момент моего влияния на власть. И я считаю, что есть моя скромная заслуга в том, что на чемпионате мира люди выходили достойно. Быстро и без проблем. Много еще предстоит сделать в городе, но вот гребной канал – лучший в мире. Лучший в мире! Мне говорили об этом гребцы, байдарочники, каноисты, академисты – во многих уголках земле. И в Люцерне, и в Амстердаме, и в Дуйсбурге. Или вспомните, как в недалекие времена в «Лужниках» по газонам ходить нельзя было. Охрана делала замечания. Разруха была в Парке Горького. Сейчас я вижу другое. Вы же это на себе ощущаете? Другой вопрос, что сбивать самолеты противника – не подвиг, а обязанность истребителя. И благоустройство – это обязанность власти, не заслуга. Но с этой обязанностью московский мэр справляется неплохо. Так почему бы его в этом не поддержать? – Я полностью за парки, красивые улицы и фестивали. Но стоит копнуть чуть глубже – и видишь, что круто украсили к Новому году, при этом стоимость контрактов завышена в пять раз, бордюров – в два раза. В сумме выходят миллиарды – наших с вами и всех москвичей, – которые оседают в чьих-то карманах. – Я не готов сейчас говорить, потому что не владею информацией. Не занимаюсь госзакупками. – Ответьте да или нет: прекрасный город ценой увеличения стоимости контактов в три-пять раз – это нормально? – Я не знаю. Наверное, ненормально. Но я не готов ответить. – Не хотите копнуть глубже? – Что значит «копнуть глубже»? – Хотя бы почитать. – Про бордюры? – Хотя бы про них. Вдруг откроется страшная правда. – Ха-ха-ха-ха. Послушайте, я комментатор. – Который поддерживает мэра, формируя общественное мнение. – Я поддерживаю, отталкиваясь от своего мировосприятия в отдельно взятой отрасли. Вот спорт в Москве функционирует нормально. Мы же видим изменения, которые есть. – В период индустриализации в России тоже были изменения. – Стоп. Давайте сейчас не будем про усатых чертей. Я про него в школе отвечал – 1989 год, девятый класс. Тогда уже прочитал Солженицына. И рассказал про уничтожение деревни. Мне поставили тройку. Я задал вопрос: «Почему?». А классный руководитель говорит: «Слышь ты, если мы сейчас с твоим протестом придем в РОНО, представляешь, что будет?». Мы не будем говорить о сталинских преступлениях. Они понятны. Если вы спросите о моем отношении к Сталину, то я ярый антисталинист. Он браконьер русского народа, как сказал писатель Астафьев. Точнее не придумаешь. – Вы хвалите Путина, Собянина. Есть действующий чиновник, чьи действия вам не нравятся? – Сложно сказать. Я не так пристально за ними слежу. Взять министра Колобкова – человек пытается, мы ему в этом поможем. Виталию Леонтьевичу искренне желаю удачи в строительном комплексе. Его много и незаслуженно обижают. Есть масса претензий, но согласимся, что для развития спорта в стране он сделал много. Сочинские победы, Виктор Ан, Марио Фернандес, создание группы Легкова. Что, это было бы возможно без прямого участия Мутко? Нет. – Доллар скакнул, по вам же это ударило. Как вам Эльвира Набиуллина? – Прекрасный руководитель Центрального банка. На мой дилетантский взгляд, она справляется со своими обязанностями. Ха-ха-ха-ха-ха. А доллар скакнул, что поделать. Конечно, я тоже переживаю, но мы же понимаем, что где-то в свое время наша валюта была переоценена. Нужно избавляться от нефтяной зависимости. Не всегда это получается. Об этом много говорим. Поэтому уважения заслуживают люди, которые строят экономику не только в нефтяной и газовой отрасли. Вот я восхищаюсь директором фабрики «Сударь» в Коврове Екатериной Степановой. С ней у меня партнерские отношения. Искренне надеюсь, что фабрика продолжит существование. Тысячи рабочих мест, прекрасные костюмы. Хочется, чтобы власть региона поддержала ее. А про чиновника – вспомнил. У меня вызывает вопросы работа министра образования (Ольга Васильева – Sports.ru). *** – Вы как-то летали в Сирию. Зачем? – Позвал Михаил Барышев, на тот момент начальник ЦСКА. Фактически это было приглашение министра обороны Сергея Кужугетовича. Я вел встречу министра с олимпийцами-армейцами. И потом меня пригласили сопровождать группу – Соня Великая, Лена Исинбаева. Я поехал. – Что там делали? – Встречался с бойцами, рассказывал о спортсменах, Олимпиаде. Эта поездка реально изменила мою жизнь, потому что я разговаривал с настоящими героями. И каждая трагедия, которая там случается, – это моя боль как гражданина. Они воины России. Отстаивают интересы России. Международный терроризм в любой момент мог добраться до нас. И хвала солдатам, благодаря которым мы сейчас сидим и разговариваем у Останкино. Я перед этими людьми преклоняюсь. – После той поездки вы могли полететь и второй раз. – Мог. Но не полетел. В том самом самолете (25 декабря 2016 года ТУ-154 потерпел крушение через 70 секунд после взлета из аэропорта Сочи – Sports.ru). – Расскажите про это. – Мне позвонила Канделаки и сказала, что мы летим. Ответил: «А, хорошо, летим». На следующий день или через день позвонила снова: «Мы не летим». Просто там должен был состояться какой-то футбольный турнир между солдатами. Планировали Кубок «Матч ТВ» вручать. В итоге решили провести не турнир, а концерт. Полетел ансамбль Александрова. – Изначально Тина тоже должна была лететь? – Да. А у меня как раз предстояла командировка на Рождественскую гонку [в Гельзенкирхен]. Чтобы успеть на нее, мы полетели бы в Сирию и в этот же день улетели. В Германии тогда я бы оказался за день до гонки. Но все сорвалось, и я полетел за два. Перед взлетом в «Шереметьево» я прочитал, что самолет пропал с экранов радаров. – Что почувствовали? – Что я мог почувствовать, если там половина самолета – те, кого я прекрасно знал, а экипаж – который меня в Сирию возил? Что я мог почувствовать, когда обратно летел рядом с Оксаной, помощницей Губанкова (директор департамента культуры министерства обороны – Sports.ru), а потом ее первой опознали? Человек весь полет спит фактически у меня на плече, потому что мы дико устали. Я не шелохнувшись сидел. А потом узнаю об этом. Это ужас. Губанков тоже погиб. И Валерий Халилов, с которым за месяц до этого мы летели из Тувы и строили совместные планы, он приглашал на концерт. Я не был знаком только с доктором Лизой. Но скорбь моя меньше от этого не становится. – Были еще в жизни моменты, когда случай спасал жизнь? – В 2011-м, когда произошел теракт в «Домодедово». Мы летели из Мюнхена, стояли часа два-три на взлетной полосе. Никто ничего не понимал. Тут кто-то включил телефон. Все это страх, ужасно. Представляете, если бы приземлились чуть раньше? Через тот коридор я мог бы выходить. *** – Как часто вас зовут вести корпоративы не для Путина? – Часто, но не каждый раз иду. Я стою определенных денег. Плюс вопрос занятости эфира, нравится мероприятие или нет. Соглашаюсь несколько раз в месяц. – Цена одного мероприятия больше месячной зарплаты на «Матче»? – По коммерческой стоимости – да. Бывает ведь и некоммерческая. Мы с вами подружимся, и вы скажете: «Дим, у меня день рождения». Если близкий друг, я приду и проведу. Бесплатно ли – зависит от уровня наших взаимоотношений. Сюда же входят благотворительность, мероприятия, связанные с детским спортом. – Самый статусный человек, для которого вели корпоратив? – Руководители государств. Первые лица страны. Разных. Но я не скажу, что это за мероприятия. – Концерт, где сидело 10 человек и среди них какой-то президент? – И это тоже было. Много что было, Саша. – Корпоратив, от которого принципиально отказались? – Когда два очень богатых человека устроили гонки свинюшек в присутствии родных и пришлых. Дело происходило на Рублевке, меня долго уговаривали. Люди были моими поклонниками. Они тренировали животных в течение года и сказали, что эти прекрасные забеги должен прокомментировать я. Я отказался, хотя предложили много денег. Показалось, что это как-то странно. Часть людей, которая бы смотрела на эти соревнования, встречалась со мной на других мероприятиях. В том числе на самых высоких. Поэтому я счел для себя невозможным комментировать подобное. Как справедливо заметила Фаина Георгиевна Раневская: «Деньги можно прожрать, а некоторый стыд останется». – Все понимают, что Губерниев – обеспеченный человек. Но вы никогда не попадались на владении дома на озере Комо или квартире в «Легендах Цветного». Я прав, что до сих пор живете в Химках? – И там – в доме, и в квартире в Филях. Купил ее сам, ничего по наследству не доставалось. На все заработал сам, я из обычной подмосковной семьи. – Нобель Арустамян как-то хотел купить часы за 7 тысяч долларов, но понял, что дорого. Ваша самая безумная трата? – Я не трачу деньги безумно. Я их честно зарабатываю и отдаю себе отчет. Меня так мама воспитала. – Какая у вас машина? – BMW X5. Скоро будет три года. А Комо… Если бы не характер моей работы, я бы купил что-то там. Или на каком-то другом озере. Мне предлагали это сделать, и, наверное, я бы потянул. Но зачем оно мне? Я все время работаю здесь, люблю свою страну. У меня ненормированный рабочий день. Я лучше поеду на Сходню к маме. – Почему я сказал про Комо – Владимир Соловьев. – С ним мы хорошие товарищи по работе. Коллеги, находящиеся в добрых отношениях. Про спорт говорим. Я вот до сих пор сам с собой занимаюсь техникой речи, делаю упражнения, расставляю акценты. И люблю следить за работой коллег. Поэтому иногда включишь «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым». Близкие спрашивают: «А зачем ты это смотришь?» – «Мне интересно, как Володя ведет себя в кадре». Я с удовольствием ходил к нему на программу, когда были приглашения, связанные со спортом. – Наверняка смотрите не только за техникой речи, но и контентом. – Я смотрю то, что интересует меня. Политика – в меньшей степени. То же самое касается Дмитрия Константиновича Киселева, для которого иногда делаю сюжеты, выступаю экспертом. И горжусь, что меня приглашают в программу «Вести недели». У нее прекрасные рейтинги. – Вам не противно? – Не противно. Я как сотрудник «России» счастлив тому факту, что канал, где я работаю штатно, является однозначным лидером ТВ-вещания страны. Я восхищаюсь мастерством Олега Добродеева. Я преклоняюсь перед Антоном Златопольским, чьим советником являюсь. Мы видим его невероятный успех в кино как продюсера. Я вижу конкретную работу, которая находит отражение у зрителя. – И пропагандой Соловьева и Киселева не считаете? – Поскольку мало что видел, скажу, что это телевизионная работа коллег. Зачастую работа весьма неплохая. – Они крутые журналисты? – Очень неплохие. Мы видимся редко, но каждый раз разговариваем тепло. И я горжусь, что одновременно являюсь сотрудником и ВГТРК, и «Матч ТВ». Моя трудовая лежит на канале «Россия», на «Матч ТВ» – договор. Ситуация мне нравится, все устраивает. – Не скучно еще в спорте? – Если скажу, что нет, то совру. Хочется чего-то еще. Но базис – именно спорт. Горжусь тем, что спортсмен. Сейчас дневники свои посмотрел – объем работы, который мы делали, феноменальный. Я марафон пробежал в 15 лет. – Я почему спросил: с одной стороны у вас Путин, Манежка, полные «Лужники». С другой – Шемп и Пидручный из года в год. – Это же прекрасно. Я так хочу, чтобы опять были Шемп и Пидручный и чтобы их победил Никита Поршнев. Это моя жизнь, я жду биатлона и кайфую от него. Плюс, как говорят злые языки, живу за чужой счет за границей. Теряя при этом безумные деньги – потому что физически не могу зимой проводить мероприятия в России. Но в итоге получаю удовольствие. Потому что приезжаешь потом и наверстываешь. В конечном счете все сторицей окупается. – Вы как-то сказали: «Для меня было важно доказать – прежде всего самому себе, – что спортивный комментатор может быть звездой первой величины. Работать на тех же площадках, что главные ведущие страны». Вы тщеславный человек, как и все журналисты. И хотели выйти за рамки спорта и стать звездой там. – Хотел, конечно. И сейчас хочу. Хочу приблизиться не только по гонорарам к Ване Урганту и Андрею Малахову, но еще и потеснить их на отдельных площадках. – При этом, пока вы хотели, из спорта вышел Юра Дудь и за год стал одним из главных журналистов страны. Не завидуете ему? – Юра очень талантлив. Зачем мне завидовать? Я радуюсь. Я с ним знаком. Он делает прекрасные вещи. Понимаете, когда журналист успешен – это прекрасно. Он молодец. – Можно завидовать его свободе. Тому, что он говорит что хочет. – Я тоже очень свободный человек. Я весьма свободен. Я давно забыл, что такое цензура. Мне никто не делает указаний. Добродеев, Златопольский, Канделаки, Билан – мне никто не говорит, что делать. – Кто был вашим лучшим руководителем? – Мне везет на начальников. Василий Кикнадзе, Дмитрий Медников, Игорь Шестаков на «России-2». Вся команда Добродеева мощная. А взять «Матч ТВ» – Наталью Билан. Мы прекрасно общаемся. Владимир Чопов сейчас пришел – гендиректор. Я с ним встречался несколько раз. Самые приятные впечатления производит. С Тиной Канделаки давно знаком. Сначала было в новинку, что она мой руководитель. Но быстро справился. И она руководила так, как и те люди, которых я перечислил. На доверии ко мне. – Руководила? Сейчас – нет? – Сейчас в меньшей степени. Но вообще надо спросить у Тины. Или у руководства «Газпром-медиа». – Но раньше вы ощущали, что она руководитель, а сейчас – нет? – Мы просто раньше чаще виделись. Почему стали меньше – я не знаю. Может, рабочие графики не совпадают. – Сейчас она не имеет отношения к каналу? – Имеет. Но я не интересуюсь этим. – Почему смеетесь? – Потому что добрый, отзывчивый и позитивный человек. И мне приятно ваше общество. – Тина, кстати, мощная? – Она вызывает такое восхищение! Я с ней знаком с 2001 года. Сколько мы отработали. Один раз даже вели юбилей Газзаева. Вот это ее стремление работать над собой – уже это делает ее мощной. А в моих глазах она еще зарекомендовала себя как руководитель неплохой. – Дудь предугадал вашу реакцию на вопросы о руководителях, поэтому задает свой вопрос: «Дима, ты очень яркий и крутой. Но есть одна штука, которая никогда не давала мне покоя. Насколько я помню, ты всегда дружил, восхищался и осыпал комплиментами людей, на которых работал: и Васю Кикнадзе, и ВГТРКашных боссов «России-2», и Тину Канделаки, и – возьмем глобально – Владимира Путина. Почему ты всегда так любишь начальство?». – Юр, ну как же мне не любить людей, которые мне доверяли? Вот смотри: Василий Кикнадзе взял меня на Олимпиаду-2002 и поставил комментировать лыжи и биатлон. Потом говорит: «Ты комментируешь со мной закрытие». Я чуть не умер: «Да ладно?». У меня крылья выросли. Как я могу относиться к нему без уважения и любви? Или команда ВГТРК. Я приходил: «Можно я прокомментирую «Евровидение»? Можно концерт в Кремле?» – «Попробуй». Дали возможность. Поверили в меня и верят до сих пор. Медников придумал программу «Биатлон с Дмитрием Губерниевым». Шестаков сделал главным редактором на «России-2». При чем здесь пиетет к начальству и Путин? Где здесь вылизывание задницы? Это благодарность людям, которые мне доверяли и продолжали доверять. Юр, тебе тоже многие из вышеперечисленных персонажей доверяли. И доверие ты временами оправдывал. Ха-ха. Я понимаю, что начальство хвалить немодно. Но видит бог, проблем с ними и правда нет. Я благодарный человек, а у нас чувство благодарности сейчас отступает на второй план. Но я благодарен тем людям. Например, Елагин сейчас снова работает. Он один из моих учителей. И как прекрасно, что после разговора с гендиректором Владимиром Чоповым и нескольких дней не прошло, как Елагин вернулся в эфир «Матч ТВ». – Вашего разговора? – Моего. Я год пытался некоторым людям доказать, что его надо вернуть. И что ошибкой было выведение за штат и отсутствие на эфирах. Не возвращали. А люди, которые пришли сейчас руководить каналом, приняли абсолютно правильное решение. Я просто снова высказал свое мнение и по счастливому совпадению через три дня прочитал, что Елагин будет комментировать Англию. Почему я не должен быть благодарен за человека, который брал меня на работу на ТВЦ? – Вы снова сделали крутое дело. Без вопросов. Абсолютный респект. При этом тут как со страной: если бы изначально было нормальное руководство, Елагина бы не убирали. Вы это понимаете? – Есть перегибы на местах. Мы с ними боремся. И что важно – неуклонно побеждаем. *** – Я пока еще молодой, не все понимаю. Объясните, реально ли стать таким медийным, как вы, и вести мероприятия с Путиным без хвальбы начальства? – Какое это отношение имеет к хвальбе? Те люди не нуждаются в хвальбах с моей стороны. Я вообще пришел на ТВ с улицы. Вот из больших концертов у меня будет мероприятие «Росатома» 20 сентября. Я много проводил их мероприятий, когда Сергей Владиленович [Кириенко] возглавлял это ведомство. Меня только за красивые глаза туда берут? – Не только. Но вам же помогает, что вы за Путина и Собянина. Если встанет выбор: вы или Уткин, выберут вас. Никто Уткина не выберет, потому что человек на Болотной был. – Но Уткина на Первый канал позвали, я был этому рад. Правда, что-то пошло не так. Я реально расстроился. Василий – крепкий профессионал. Мне не хватает его как футбольного комментатора. – Вы всегда искренне хвалите власть? – Вообще, я очень люблю власть ругать. Временами она бывает несносна. Я считаю, что надо постоянно на власть обращать внимание. Мы же все понимаем про зарплаты тренеров, спортивные объекты. Было бы странно говорить, что мы хвалим власть за это. Но возможность влиять на власть и помогать ей в моей жизни присутствует. У меня есть вопросы к власти. И я их задаю – и в социальных сетях, и в эфире. – Очень аккуратно это делаете. – Что значит аккуратно? Я это делаю. – Вы знаете, в какой момент можно задавать вопросы и написать «Аман Тулеев и его шайка – вон». Когда решение уже принято. – Не знаю, принято или нет, но это страшная трагедия. И вот сейчас следствие подходит к концу, а высокие руководители как-то не очень рассматриваются. Те, которые давали разрешение на постройку. Или ситуация с помещением в СИЗО за экономические преступления. С делом «Нового величия». С репостами. Слишком рьяно мы беремся за дело. Ощущение, что на генетическом уровне 37-й у кого-то остался. Страшные вещи происходят. И я человек, который находится в обществе и задает вопросы. В том числе через общение с вами. – Супер, значит, вы видите, что происходит. И никогда не поверю, что с вашим интеллектом не сможете прочертить прямую линию к тому, куда это ведет. – Куда это ведет, видят наверху. К тому, кто за нас всех отвечает. – Почему вы так боитесь? – Не боюсь совершенно. Где вы видите страх? Я не боюсь. – Боитесь критиковать самую высокую власть. Понимаете, какие будут комментарии под этим интервью? Основная претензия к вам, что Губерниев – подхалим, человек, который очень любит компромиссы. – Прекрасно, что я волную и интересую людей. Раздражение – эмоция приятная. Люди пишут, тратят время. Если мне не нравится певец, я что, буду заходить на его страницу? Я его просто не слушаю. А меня слушают и обсуждают. Я счастливый человек. Мне глубоко наплевать, что будет написано в комментариях, хотя иногда их просматриваю. Но главное, что эти комментарии есть. Плюс я хожу по улицам, езжу в метро, на электричке – каждый день ко мне подходят сотни людей, которые благодарят на репортажи. Это моя сила. Она помогает мне развиваться дальше. Мне нравится, когда меня узнают по голосу. Когда помнят мою греблю. До тех пор, пока есть обратная связь, я буду продолжать работать.

– Когда-нибудь вам было стыдно за свои выходки? – Нет. Возникало чувство неловкости после отдельных интернет-шалостей. Но я отвечаю за каждое слово. – Вы делаете шалости для хайпа? Вот «Дик Паунд – женщина, но доказательств у нас нет» – это что? – Это моя искренняя позиция из-за отношения к спортсменам по поводу допинга. Где презумпция невиновности? Где основы демократического общества? Кстати, шутка хорошая. Вы даже ее вспомнили. – «Американцы и чехи, идите в жопу». – За дело можно и послать. Это был крик души своего рода. – «Мартен Фуркад, ты – свинья». – На тот момент так и было. Тогда я не извинился, но сожалел. Сейчас – нет. С Мартеном мы все уладили. Он знает, как много я про него рассказываю. Его представители даже предложили написать предисловие к его книге. С удовольствием напишу, если все в силе. – Руку он вам пожимает? – Конечно. – А Пихлер? – Пожимал, но начал бегать. Мы же все понимаем. В нашей сборной он ничего не выиграл. Доказал сейчас? Доказал. Но у нас не выиграл. – Ему могли помешать. До этого же выигрывал и сейчас выигрывает. – До этого – когда? – С Юнссон и Форсберг. – Юнссон – самая главная неудачница у Пихлера. Чемпионка мира и обладательница Кубка мира, но она проиграла все на Олимпиаде. Вообще все. Форсберг не выиграла ни одного золота. Это колоссальная трагедия тренера. На самом деле он раскрылся только на этой Олимпиаде. Но заметьте, почему-то немцы, которые меняли женского тренера, даже не предложили эту должность Пихлеру. – В каких отношениях вы с Павлом Ростовцевым? – А я не знаю даже, кто это. Не напомните? Автор Александр Головин

Интервью с Дмитрием Губерниевым состоялось накануне его отъезда в Белград на конкурс «Евровидение». Дмитрий назначил встречу на работе, на Шаболовке, а сам только что вернулся от врача-фониатора, который строго-настрого запретил ему разговаривать. Дима охрип, а на носу — как раз «Евровидение». Но для «МК-Бульвара» было сделано исключение.

Интервью с Дмитрием Губерниевым состоялось накануне его отъезда в Белград на конкурс «Евровидение». Дмитрий назначил встречу на работе, на Шаболовке, а сам только что вернулся от врача-фониатора, который строго-настрого запретил ему разговаривать. Дима охрип, а на носу — как раз «Евровидение». Но для «МК-Бульвара» было сделано исключение.

— Дмитрий, охрипли оттого, что много работали, или все-таки простуда?

— Все вместе. Так получилось, что на фоне простуды было много всякой работы — мероприятия, концерты, комментарии — отдыхать было некогда. Только что я вернулся из Минска, читал лекцию: один из белорусских каналов купил чемпионат Европы по футболу, и я объяснял некоторые нюансы комментария — тоже не молчал. Но я ведь тот еще болтун. Мне сказали вообще ни с кем не разговаривать. Для вас исключение — это правда.

— Дмитрий, насколько я понимаю, я беседую с лучшим спортивным комментатором этого года…

— Вы имеете в виду «ТЭФИ»? (Смеется.) Я думаю, это вещь условная. Мне не кажется, что обладатель «ТЭФИ» является безусловно лучшим. По крайней мере, думаю, в плане этой награды я свои амбиции вполне удовлетворил. Трижды-четырежды Герой Советского Союза — зачем это нужно? У нас есть немало достойных ребят на канале, и я надеюсь, что они тоже выиграют, все шансы у них для этого есть.

— Когда вы получали награду, сказали, что это была победа канала.

— Конечно. И моя статуэтка стоит в приемной у Василия Александровича Кикнадзе. Главный редактор нашего канала говорил: «Дим, забирай», — но я считаю, что она должна быть у Васи, потому что я — его ученик, и это действительно наша победа. Мы — команда. Я не считаю, что сделал это один. В конце концов у каждого удачного репортажа есть редактор, звукорежиссеры, люди, которые помогают. А главные герои — это спортсмены. В общем, плох репортаж без действующих лиц. Вячеслав Фетисов, например, считает, что первичен спортсмен, а остальные — обслуживающий персонал. Комментатор — тот же самый обслуживающий персонал. Потому что есть люди, которые выигрывают, а мы — дополняем эту победу. Хотя, честно говоря, я знаю, что наша парная четверка по гребле не обидится, если я скажу, что четыре года назад, когда я кричал в репортаже на всю страну «Мы чемпионы!», у всех складывалось ощущение, что мы гребли впятером. (Смеется.) Я не примазываюсь к победе, но в определенном смысле я там участвовал, перекрикивая всех. Сидевший передо мной австралийский комментатор даже снял свою гарнитуру, и я секунд на 30 комментировал греблю для какого-то крупного австралийского канала. Думаю, я был единственный русский, который по-русски комментировал для Австралии.

— То есть работы вообще много?

— Мне нравится насыщенный образ жизни. Я радостно уезжаю из дома на работу и радостный приезжаю с работы домой. Представить, что я уйду в какой-то другой спектр журналистики, невозможно. Не думаю, что когда-нибудь брошу спорт.

— На что остается время кроме работы?

— К сожалению, на спорт, чтобы заниматься регулярно, его практически нет. Железно остается время на баню. Баня — это обязательно, причем русская. Ощущение, когда ты из парилки прыгаешь в воду, а потом выходишь, но в парилку не заходишь — иначе это не закалка, а ерунда, — можно сравнить только с поцелуем любимой женщины.

— Еще остается время, видимо, на участие в разных телешоу. Недавно вот в «Хороших шутках» были замечены…

— Это бывает не так часто, но иногда выкраиваю, конечно.

— Только в хороших программах принимаете участие?

— Ну да, на «Комеди Клаб» я не хожу. Наверное, не самая плохая программа, все люди остроумные и очень вменяемые, но все-таки я считаю, что юмор ниже пояса убог.

— А если бы вам самому пришлось стать участником вашей программы «Сборная России», где каждый
спортсмен, помимо интервью, показывает и какие-то свои неспортивные умения…

— Ну я бы не постеснялся и плохо вбил гвоздь, например. Плохо бы вышел и плохо спел. (Смеется.) Хотя некоторые говорят, что пою я хорошо. В общем, я бы все сделал так плохо, чтобы все поняли, какой я молодец и свое настоящее дело делаю хорошо. На самом деле участником своей программы я бы никогда не стал, потому что я не чемпион. Чтобы участвовать в «Сборной России», ты должен быть членом сборной России, а я никогда им не был, хотя всю жизнь мечтал. (Дмитрий — мастер спорта по гребле. — «МКБ» .) Но в принципе, учитывая, что программа выходит уже почти шесть лет, мы гордимся, что у нас побывали практически все звезды супермирового масштаба.

— В одном из интервью вы сказали, что до сих пор испытываете трепет, когда в студии появляется известный
спортсмен.

— Конечно. Вот, например, наша последняя гостья — Инна Суслина, вратарь женской гандбольной команды. Это человек, если говорить хоккейным языком, калибра Владислава Третьяка или Доминика Гашека. Она мало того что ловит мячи, которые летят со скоростью 100 км/ч, она регулярно отбивает их и получает по голове — очень мужественная девушка. Плюс ко всему — двукратная чемпионка мира. Или вот наш прославленный чемпион по прыжкам в воду Дима Саутин, который вообще сделал предложение своей любимой девушке в нашей программе, и она теперь стала его женой. Меня поразил Диньяр Билялетдинов, капитан «Локомотива», — очень вменяемый, очень умный, начитанный футболист, приятно с ним было познакомиться. Я просто очарован этими людьми. И мне всегда радостно, что они нас любят и приходят пообщаться. На их фоне я не спортсмен, а просто «спортсменчик».

— Ну, спортивные комментаторы тоже не лыком шиты.

— Да, и думаю, «Евровидение» для меня — колоссальное испытание. Я же такой посланник когорты спортивных комментаторов, и нужно доказать, что мы можем очень многое. Я считаю, что самые профессиональные люди работают именно в спортивных редакциях. И что касается различных комментариев и прямых включений — иногда думаешь: вот позвонил бы кто-нибудь ночью и сказал: давай-ка чего-нибудь прокомментируй прямо так, с листа, — было бы здорово.

— Нештатные ситуации случались?

— Мой самый любимый кусок прошлогоднего комментария, когда на биатлоне пропала спутниковая связь и пришлось минут 15 комментировать планы зрителей. За гонкой я следил по компьютеру, а когда поставили картинку, поймал себя на мысли: «Эх, еще бы часок в радийном варианте — вот это реально адреналин». Но, конечно, зрителям нужно смотреть соревнования, а не комментатора слушать.

— А что бы хотелось прокомментировать в Сочи−2014?

— Безусловно, открытие Олимпиады, закрытие Олимпиады, а также соревнования по следующим видам спорта: лыжи, лыжное двоеборье, прыжки на лыжах с трамплина, биатлон, сани, бобслей, скелетон. Все, собственно говоря, что я сейчас и комментирую. Надеюсь, так и будет. Считаю, если руководство страны будет настраивать спортсменов на то, чтобы мы победили на этой Олимпиаде в общекомандном зачете, и все будут настраиваться на это — и спортсмены, и тренеры, и руководство, — значит, и уровень комментариев должен быть первым. Будем продолжать работать в этом направлении.

— Я ехал покупать машину 25 сентября 2007 года. Стою на платформе, жду электричку, смотрю — стоит моя одноклассница Лена Путинцева и читает немецко-русский словарь. Я думаю: «Наверное, какой-то иностранец». Подошел к ней и подумал про себя, чуть ли даже не вслух сказал: «Пока, иностранец». В общем, хам такой был. Ну и вот, иностранец действительно «пока». Мы же, россияне, побеждаем! (Смеется.)

— А с Еленой действительно не виделись после окончания школы?

— Мельком виделись раза два, но мы знали о том, что друг у друга происходит. Я как-то следил за ее творчеством, она, как выяснилось, тоже. И очень приятно, что некоторые «конкурирующие фирмы», когда узнали, с кем она начала общаться, сразу сказали — нет, ну нам-то, конечно, делать там уже нечего. И все сдались. В общем, мы взяли Измаил.

— Победили в росте и весе?

— В отношении победил, наверное. Многие вещи угадывал интуитивно. В командировке в Минске понравилась пара шкатулочек. Я ей позвонил, Лена говорит: «Слушай, не поверишь, но мне сегодня приснились как раз две шкатулки». Ну я и выбрал две сразу. То есть мы на интуитивном уровне чувствуем друг друга. Я никогда не думал, что на меня может произвести такое впечатление ярко выраженная брюнетка. Оказывается, это возможно. Сейчас вспоминается романтическая история, когда мы случайно увиделись с Леной в начале 2002 года. Я приехал с Олимпийских игр и как раз собирался жениться. Хорошо помню: стою на остановке, на вокзале, и мимо Путинцева так прошла, поймала машину, взмахнула картинно шубой и села. Как она потом мне сказала: «Я просто тебя увидела и специально решила шубой взмахнуть». Но учитель приходит тогда, наверное, когда ученик готов.

— То есть должно было пройти время.

— Да. То есть, с одной стороны, жалко, что прошло так много времени — у меня была семья, у нее семья, но сейчас все хорошо.

— Дима, когда мы встречались несколько лет назад, вы сказали, что у вас есть мечта — прокомментировать женскую лыжную эстафету, и чтобы наши победили. Какая сейчас мечта у Дмитрия Губерниева?

— Мне не удалось откомментировать эстафету на играх в Турине, потому что был занят на биатлоне, — не разорваться же. Сейчас мечта: откомментировать максимальное количество эстафет на всех олимпийских играх, и чтобы все они были победными. На самом деле я вот тут подумал, может быть, это, конечно, наглость, но вот я бы еще откомментировал Парад Победы — такая есть мечта. Ну и Билан, конечно, должен выиграть. Я даже расскажу, почему Билан должен победить. Потому что есть такое выражение «пруха». Когда «прет» — ну то есть везет во всем. И у нашей страны, я считаю, сейчас такая хорошая «пруха». «Зенит» выиграл кубок УЕФА, наши стали чемпионами мира по хоккею, ну и Билан должен выиграть «Евровидение». Все должно быть хорошо.

— А из личных «мечт»?

— Обязательно нужно двух дочек. Если раньше я мечтал об одной дочке, то сейчас мне хочется, чтобы это были близнецы и чтобы обе такие прямо Губерниевы. Одна будет Маша, а вторая — пока не знаю кто.

— Дима, а сын на вас очень похож? Когда он родился, вы говорили, что вылитый Губерниев, на 99 процентов.

— Он похож и на меня, и на Ольгу (бывшая жена Дмитрия Ольга Богословская. — «МКБ» ). Мишка, кстати, знает все остановки московского метро, а когда ездит на автобусе, может один раз прокатиться и запомнить все, о чем говорил диктор. Ему это очень нравится.

— Так что комментатор из него тоже получится. Вы, кстати, когда-то собирались отдать его в баскетбол или хоккей. Что сейчас?

— Сейчас отдам в хорошую школу, а баскетбол или хоккей подождет. Он учится играть на гитаре, поет хорошо. Поэтому посмотрим. Может, отдам учиться пению. А спортом мы занимаемся сами с ним, в секцию никакую пока не ходим. Но, думаю, еще не поздно, Мишке сейчас почти шесть.

P. S. Как выяснилось через неделю после интервью, мечта Дмитрия Губерниева все же сбылась: Дима Билан выиграл «Евровидение». Комментарии — сразу же после конкурса.

— Дима, хочется услышать какие-то ваши ощущения — как было в Белграде?

— Там было сложно, и, как ни странно, — можно с определенной долей иронии относиться к «Евровидению», но атмосфера на конкурсе была олимпийская. Видимо, еще и из-за того, что присутствовал Женька Плющенко и очень хотелось выиграть. Здорово, что все подхватили наш слоган: выступает не столько Билан, сколько сборная команда России. И эта сборная России на «Евровидении» победила. Поэтому мы теперь готовимся комментировать «Евровидение» в Москве, а может, кстати, и в Петербурге пройдет конкурс. Но главное, что он будет у нас. И, естественно, мы должны еще раз его выиграть!